Что бывает, когда из жизни удаляют Христа

06 декабря 2017

277902.p

Православие.Ru

«Если бы тебя слышал Платон...» (часть 1)

Чего только не услышишь на этом свете! Вот, нашелся один учитель – вы слышали это? – в Янине, в греческой начальной школе, преподававший там в пятом классе. И поскольку это не согласовалось с его идеями и идеологией (он даже не сказал, какова его идеология), то он сорвал икону Христа, висевшую над классной доской, и сказал детям:

– Вместо иконы мы повесим сюда настенные часы!

Чтобы дети могли смотреть на часы. А икона Христа, мол, больше не нужна.

И тут поднялся шум, родители стали ходить по министерствам, жаловались на учителя, и выяснилось, что он делал это и раньше. И вот телевидение взяло у детей интервью, прося их рассказать, что же там на самом деле произошло. И они, мальчики и девочки, отвечали:

– У нас был урок, и он вдруг полез, чтобы сбросить икону Христа. Мы ему сказали: «Зачем ты это делаешь?» А он ответил: «Потому что хочу. Я буду вести урок, я пришел сюда не для того, чтобы преподавать закон Божий!»

Надо заметить, что он не преподавал закона Божия, и это хорошо, потому что в противном случае что бы он там напреподавал?

О, что же ждет нас впереди? Что с нами будет, когда мы предстанем пред Богом? Какую ответственность мы несем за этих детей, ведь это мы их учим всему плохому, все мы, все мы. И я, и ты, все мы несем огромную ответственность, каждый в своей сфере, потому что не делаем многого.

Ты, наверное, слушаешь сейчас и говоришь: «Да-а-а, ты видал, какие бывают люди?» Но давайте продолжу, иначе могу сбиться и всё перепутать, как обычно.

Итак, взяли у детей интервью и спросили, что же произошло. Он сбросил икону, и «мы ему сказали:

– Мы хотим Христа, оставь ее там!

– А я не хочу, потому что это не согласуется с моими взглядами!

– Хорошо, ну а если мы хотим?

– Если хотите, повесьте ее сами! – сказал учитель». Демократичный такой оказался учитель.

И один ребенок ответил, и мне стало страшно, когда я услышал его ответ:

– Но мы же не достаем!

Ты не достаешь, дитя мое? Маленький мой, хороший, ты не достаешь?

– Я не достаю, чтобы залезть и повесить икону Христа, это высоко!

Ты слышишь, господин учитель? Ребенок не достает, но ты ведь достаешь. Ты высокий, ты должен быть высоким, ты должен был взять икону Христа и высоко поднять ее, чтобы дети на нее смотрели. Потому что дети маленькие, они малы и душой, и телом, а ты этим пользуешься: вместо того, чтобы дать им свет, подаешь тьму. Оставляешь перед ними голую стену, настенные часы, чтобы они делали с ними что? Смотрели на часы, пока ты будешь говорить им чисто интеллектуальные, чисто научные вещи, пусть и технического, научного характера? А что получит их душа, что ты дашь их душам, а?

Передавали это по телевизору, который уже столько раз демонстрировал свой атеизм, неверие и враждебность к Церкви. Приглашали в разные студии энергичных персонажей: атеистов и журналистов, с порога обвинявших Церковь и хуливших ее и Христа, а также одного священника, очень благоговейного и святого человека. Я не знаю его и ничего против этого 80-летнего старца не имею, он, может, очень добр и свят, но только в нынешнюю эпоху священник должен быть способен одним словом сразить тех, кто так говорит. Словом, поставить их на место, прижать к стенке некоторых журналистов и людей подобного сорта. А если это 80-летний старец, смиренный и святой, то он сделать этого не сможет. Это делает ему честь, и я его не обвиняю, но хочу сказать, что журналисты этим пользуются.

И вот этот старенький священник вошел и по простоте своей сказал:

– Здравствуйте, дорогие друзья! Бог с нами!

А участник из другой студии ему отвечает:

– Народ с нами!

Ты слышал? «Народ с нами!» Глумление, остроты и дерзость – пред Кем? Пред Богом! Ни тени благоговения, почтения, уважения к Церкви, абсолютно.

Сегодня я хочу кое-что сказать вам в связи с этим происшествием. Если тебя это не волнует, то меня волнует, потому что мне от этого стало больно, тяжело, и я в который раз уже понял, что дела наши идут из рук вон плохо, но когда-нибудь они пойдут очень хорошо. И понял это из того, что мы вообще превратились в дурдом. Как понял и то, что в сердце христиан живет необъятная тишина и спокойствие.

Мир погибает, а Церковь хранит Христа и тишину, покой и мир помыслов

Я понял тот парадокс, что мир погибает, а Церковь хранит Христа и тишину, покой и мир помыслов. И наступит время, когда мир окончательно сойдет с ума, но он может и неожиданно обратиться назад. Мы к этому идем, катимся по наклонной плоскости, и кругом слышно, как громыхают камни, деревья в своем низвержении. Однако в какой-то момент это падение закончится. Осядет пыль, рассеется это облако мути, и мы увидим, что же осталось в итоге. И я скажу тебе, что я думаю и в чем моя надежда, что я предлагаю и как молюсь обо всем этом.

Итак, этот священник сказал в своем выступлении:

– Бог с нами! Братья, что может быть лучше, чем говорить детям о Евангелии? Есть ли что-нибудь лучше, чем говорить о Христе? Почему вы сбросили икону Христа?

Учителя там не было, за него говорили другие. И вот один из участников, представлявший систему образования, набросился на него и сказал:

– Отче, есть кое-что и повыше Христа! Для меня, разумеется!

– И что же это такое?

– Платон!

Ты его только послушай, послушай! Существует нечто выше Христа, выше идей Христа, и это – идеи Платона. Выходит так, да? Он учитель и понимает важность этих слов.   

Да если бы Платон был жив и услышал тебя, он бы тебя ударил. Это я могу тебе гарантировать. Если бы он был жив и услышал тебя, он бы тебя ударил и сказал: «Не вкладывай в мои уста того, что ты говоришь, будто бы я это сказал. Потому что я искал Бога, искал первоначало вселенной, я, как и другие греки – мои братья, друзья и другие древние народы, философы, идолопоклонники, искавшие истину. Мы искали ее и не нашли, но нашли Бога, сошедшего на землю».

Они нашли Бога. Святой апостол Павел пришел в Афины, где философы отвергли всё и поняли, что в конечном счете Богом, Которого они искали, оказался не Зевс, не Афина, Аполлон или Гермес, а Иисус Христос.

Платон, дорогой мой, искал Христа, как и все эти древние философы, и доказательство тому – то, что они сразу же приняли Евангелие без всякого принуждения, без того, чтобы кто-нибудь их заставлял. Они пошли за Христом, крестились и потом освятили свои книги и слова словами Христа. А ты сейчас хочешь стать царственнее Царя? Кем ты себя воображаешь? Сравниваешь Платона со Христом?

Невероятные слова! Какую связь ты видишь между ними? Философа, человека, у которого есть начало и конец, который жил, рос и умер, сравниваешь со Христом, Который есть предвечное Слово Божие, Начало света, Сын Божий, Который был распят и воскрес, Который всегда существует и сказал о Себе нечто, чего Платон никогда о себе не говорил. Разве Платон говорил, дорогой участник телепередачи, это я тебя хотел бы спросить: разве Платон говорил когда-нибудь слова, подобные этим словам Христа: «Я – истина! Я путь, истина и жизнь»? (ср. Ин. 14, 6)

Говорил ли когда-нибудь Платон: «Я Альфа и Омега», – как говорит Христос в Своем Откровении? (ср. Откр. 1, 8) А также: «Я начало и конец, Первый и Последний? Я имею ключи смерти и жизни? Я лоза истинная, Я хлеб, сходящий с небес?» (ср. Откр. 21, 6; 1, 10; 18; Ин. 15, 1, 5; 6, 41.) – говорил ли это Платон когда-нибудь, а?

Мы именуемся христианами, мир христианский – это Христос изменил мир

И в конце концов, почему эта философия и эти люди не изменили мир? Вот мы именуемся христианами, мир христианский – это Христос изменил мир. И это говорю не я, а история.

Что ты даешь ребенку? И что хочешь ему дать? Говорил ли когда-нибудь Платон то, что сказал Христос: «Без Меня не можете сделать ничего»? (ср. Ин. 15, 5) А Господь это сказал. И в этом – доказательство. Вот оно, доказательство!

Ты изымаешь Христа из жизни ребенка? Ладно. Можешь делать что хочешь, но потом увидишь результаты: детскую преступность, возрастающую депрессию и тоску среди детей, их зависимость от компьютеров, Интернета и электронных игр и нездоровую детскую совесть. Детей, застрявших в Интернете с его опасными, порочными, проблемными свойствами, вредными для их здоровья, и души и тела.

Конечно, а чему ты удивляешься? Я вообще ничему не удивляюсь: появятся и другие вещи. И как ты после этого удаляешь Христа из жизни мира, как ты после этого выбрасываешь Христа из сердца ребенка и из детской комнаты? И чего хочешь потом? Чтобы у ребенка всё было хорошо? Чего ты хочешь? И что ему дашь? Мобильный телефон, чтобы он радовался? Или будешь устраивать концерты и приглашать со всего света певцов с громкими именами, чтобы ребеночек сделал что? С малых лет окунулся в наркотики, разврат, насилие, преступность – без Христа?

Потому что, как сказал другой журналист, «мне не нужен Христос!» А что тебе нужно? Он сказал это четко – греческий, крещеный журналист: «Не надо держать в комнате креста и горшков с геранью»! Ты только послушай его слова! Крест и герань – не надо шагать в будущее с этими вещами: чтобы у тебя всё было хорошо в жизни, достаточно собственной совести. Мы не нуждаемся во всем этом: достаточно нашей совести и собственного достоинства!

 

 

Но так ли это? Эта совесть между тем вообще не функционирует. Например, у тебя, говорящего это, совести нет. Если ты не почитаешь малого ребенка, невинную детскую душу и всю ее убиваешь и растаптываешь своими грязными ногами, где твоя совесть? Функционирует ли она? И ты еще говоришь, что у тебя есть совесть и достоинство.

Кто мне скажет, когда моя совесть функционирует правильно, а когда нет?

Какая совесть? Скажи мне. Вот кто-то убил жену, сунул ее в мешок, выбросил на помойку, лег спать и утром проснулся в прекрасном самочувствии. Это совесть ему так диктовала, у него ведь совесть была без проблем. И кто мне скажет, когда моя совесть функционирует правильно, а когда нет? Потому что если скажешь мне, чтобы я в качестве критерия взял свою совесть, то она, например, говорит мне, чтобы я делал то, что мне вздумается, хватал, что хочется, и присваивал себе: оно не мое, но на моей стороне ведь сила – так говорит мне совесть.

Я не понял, кто же просветит мою совесть, кто скажет мне, что правильно, а что нет? Кто скажет мне, что истинно, а что ложно? Моя совесть? Какая совесть? Вот эта, которая вне рая? Вне рая бывает только помраченная, сбитая с толку, запутавшаяся, заблудшая совесть, та, которая имеется и у тебя, дорогой мой друг журналист.

Твоя совесть такая? Нет, а какая же она, чистая? У кого чистая совесть, жаждущая Света, тот находит Христа и поклоняется Ему. А ты видишь Христа и говоришь, что у тебя имеется что-то другое, что для тебя важно, да?

Ты избегаешь Христа, ты не хочешь видеть Его и совсем Его оставил. Что ж, оставляй Христа, но даже если оставишь Его, Господь всё равно будет тебя любить и всё равно будет рядом с тобой. Но только и Он тебя тоже оставит, то есть предоставит тебя твоей свободе.

Оставь Его, чтобы увидеть результаты. Ты уже делал это? Ну что же, а теперь увидел, куда покатилась твоя жизнь? Эти твои таблетки, сигареты, комфорт, фальшь, грехи, заблуждения, вся твоя сластолюбивая жизнь – ты живешь себе припеваючи, живешь замечательно без Христа, но только пока не грянет первое в твоей жизни потрясение. А стоит тебе услышать о какой-нибудь болезни, случись какой-нибудь удар в твоем сердце или в семье, стоит выскочить какой-нибудь маленькой опухоли, какому-нибудь намеку на рак, тогда посмотришь.

Это не запугивание. Христос не пугает, Господь сказал: «Если вы Меня любите и послушаете – вы ведь Мои создания, вы не одни в жизни, вы не возникли сами по себе, это Я вас создал, – вы будете счастливы, но только если будете связаны со Мной. Ваше счастье – в связи с Богом, а если прервешь эту связь, ты уже не можешь быть счастлив. Поэтому, если любите Меня, вы насладитесь земными благами (ср. Ис. 1, 19.). А если не будете любить и презрите Меня, Я вас трогать не буду, но вы пожнете плоды собственного выбора».

Наша жизнь сегодня – это огромный сумасшедший дом

А плоды эти таковы: скорбь, депрессия, тоска, внутренняя опустошенность, безумие, самоубийство, психологические, личные, экономические, глобальные проблемы – они возникают, потому что мы не считаемся со словами Христа. Мы не почитаем Его ни в чем, делаем, что хотим, мы обезумели, и это – итог нашего выбора. Наша жизнь сегодня – это огромный сумасшедший дом, и он постепенно будет становиться всё больше.

А знаешь, что я могу тебе посоветовать?.. Мне тяжело от всей этой истории. Но, по сути, на кого я гневаюсь? На себя и гневаюсь, и на наше и мое состояние, потому что если бы я был лучше, то, конечно же, какая-нибудь часть мира тоже стала бы лучше.

А сказать, что тебе делать? Молись Богу, чтобы Он послал священников, чтобы у нас и в будущем были священники, которые собирали бы осколки разбитого мира. И чтобы они собирали этих больных, немощных, обезумевших, запутавшихся людей, всё больше скатывающихся в окаянное состояние человека, далекого от Бога.

Вся надежда на то, что мы дойдем до такого момента, когда скажем: «Господи, помилуй нас! Господи, мы больше не можем!» Люди будут всё больше заболевать, демонизироваться и в метафорическом, и в реальном смысле, станут игрушками в руках искусителя-диавола, и тогда увидишь, как люди поймут, что только в Церкви и рядом со Христом можно найти утешение. Не рядом с людьми, не рядом со мной, однако через мои руки в твою жизнь входит Христос.

Ты не можешь найти Христа теоретически, Христа найдешь через священника. Меня ты оставь, прими, однако, Христа, Которого я тебе подаю через Святое Причастие, через оставление грехов, которое ты получаешь под епитрахилью священника в таинстве Исповеди. Оставь меня, прими от меня Христа и иди себе. Ты не можешь попасть в рай, прикоснуться к счастью, если не согласишься принять Божию благодать, проходящую через Церковь и священников.

 

«Где вообще Бог?» (Часть 2)

 

    

 

Нам нужны священники. Я говорю, что в будущем у нас будет огромная нужда в священниках, глядя на то, как массово говорят о Церкви такое, как воюют со Христом, как воюют с иконами Христа и с живыми образами Христа, которыми являются дети. Они – души, о которых никто не заботится, и никого это не волнует, и я недоумеваю, скорблю и глубоко этим уязвлен.

Вот ты берешь ребенка и сажаешь в тюрьму, потому что он убил, изнасиловал и украл. А почему ты сажаешь его в тюрьму? Ты ведь сам научил его этому! А разве это не ты научил его этому по телевизору? Ты, говорящий в восьмичасовых новостях: «Оставайтесь с нами!» – и тут же включают фильм, в котором 500 преступлений, 600 убийств, 200 блудодеяний и прелюбодейств, а ты только такие вещи и рекламируешь! Когда ребенок смотрит на всё это, он начинает повторять это в жизни, потому что ты так его научил, – а потом ты берешь этого ребенка и сажаешь в тюрьму? Но почему ты его ведешь в тюрьму? Это ты должен сесть в тюрьму, ты, научивший его этому, в тюрьму должен сесть ты, напоивший его вином зла, сокрытого в нас, потому что в нас есть хорошая сторона, но есть и преклонность ко злу.

Конечно, если я буду расти среди порока, разврата, лжи и грабежа, я этому и научусь. Вопрос в том, какое семя ты в моем сердце будешь поливать – семя зла или добра? Телевизор, вся наша эпоха со средствами массовой информации, вся воздействующая на людей атмосфера поливает в нас это семя – семя зла.

За что же ты ведешь ребенка в тюрьму? Что сделал ребенок? А он так научился – ты ведь сказал ему, что надо иметь совесть, а Христос не нужен. Ну вот, он и говорит тебе:

– Мне совесть говорила, друг мой, что я чего-то хочу, вот я это и украл, так говорила мне совесть. А почему я не должен этого делать, почему? Не понял.

И ты говоришь ему:

– Это неправильно, так нельзя.

А он тебе:

– Да ладно! А что значит «правильно» и «можно»? Для меня правильно и можно то, что сделал я.

Без Христа ты сходишь с ума, без Бога всё дозволено, без Бога ты становишься богом и делаешь, что хочешь, и диавол делает с тобой, что хочет, и так мы доходим до того, что переворачиваем всё с ног на голову. Я так думаю и вижу, что по милости телевизора мир приходит сегодня к огромной путанице, немыслимым противоречиям. И спрашиваешь себя: а чему меня научил телевизор? Он рекламирует порок, эксплуатацию, алчность, любовь к деньгам, легкую и удобную жизнь, комфорт, идеальные и красивые лица, стройные тела, очаровательных девушек, правильные черты, легкомысленных женщин. Поэтому, когда увидишь в реальности какого-нибудь толстяка, женщину, которая не так хороша собой, то начинается расизм: ты презираешь все некрасивые лица, смеешься и глумишься над всеми (а между тем ты против расизма!). Круглый день по телевизору идут фильмы, с обеда и до вечера комментируют вчерашние фильмы: какую ошибку сделал тот-то, кто в чем был виноват – и кругом одни насмешки, ирония, издевки.

Что же ты делаешь? Ты ведь выбрасываешь икону Христа и идеал человеческой личности из детской души и души всего мира. А потом спрашиваешь себя, почему дела у нас идут так, как они идут? Но мы же сами себя уничтожаем, сами роем себе могилу, падаем в нее и говорим: «Ну почему у нас всё так плохо?» Ну что же, ты увидишь, почему у нас всё так плохо.

По телевизору говорят о Церкви и показывают скандалы в ней, отпускают всякие замечания, комментарии и устраивают полемику вокруг нее, потому что не любят Христа, Его не любят. Я говорю тебе, что мне тысячи слов отвечают на каждое слово, которое я скажу, потому что такой огромной горечи преисполнен этот мир.

Когда я ездил на Святую Гору Афон, наш корабль чуть не пошел ко дну из-за множества народа на нем. То есть чем больше говорили во вред Церкви, тем больше людей туда ехало. Тогда шли церковные скандалы, и по телевизору несколько месяцев каждый день говорили о них и лили грязь. И знаете, сколько людей приходило тогда на исповедь? Больше, чем раньше. Ты что думал, друг, что Церковь – это заведение, и если будешь воевать с ней, то она закроется? Церковь не заведение мира сего, а рай, она Божие творение, она – Сам Христос, Которого нельзя свергнуть и Который не падёт, что бы ты ни сделал.

Хули Церковь сколько хочешь, говори что хочешь о любом священнике, который украл, обидел, совершил что-нибудь порочное. Но люди хотят на что-нибудь опереться, и они не могут опереться ни на тебя, ни на психолога целиком не могут положиться, потому что у него самого проблемы, и он тоже нуждается в Боге. Ты, конечно же, получаешь поддержку от многих, но Бога избежать никак не можешь.

Ты не можешь оторваться от Создавшего тебя, потому что твоя душа ищет этого

Ты не можешь избежать Бога, не можешь оторваться от Создавшего тебя, потому что твоя душа ищет этого. Один страдает от одиночества, другой от опустошенности, третий от искушения, четвертого борет диавол, с пятым происходит в жизни столько потрясений, и каждому, конечно, надо на что-нибудь опереться. Он чувствует вину, задыхается от совершённых им грехов – а где он их выскажет?

Что значит, что в Церкви бывают скандалы, несправедливость, грехи? Да, всё это случается всегда, но разве Церковь – это скандалы в ней? Разве это Церковь? Разве не Христос, не Святое Причастие, не таинства, не оставление грехов? Разве не прикосновение Бога к нашему сердцу? Церковь – это Христос. Это не скандалы.

Послушай, что я тебе скажу. Первый, кто не исполняет того, что говорит Церковь, – это я и еще некоторые священники. Мы соглашаемся с этим, я соглашаюсь. Но, как сказал мне кто-то, не бойся: Церковь не может рухнуть никак. Если бы она должна была рухнуть, ее уже снесли бы – своей жизнью – те же самые люди, которые ее и составляют и направляют ее человеческую составляющую, то есть клирики. А поскольку мы ее не разрушили, то это доказывает, что Церковь – не человеческий организм, в ней имеется нечто Божественное, и она не может рухнуть никак.

Логически она, казалось бы, должна была рухнуть, не так ли? Когда вокруг раздается столько слов, гремит столько событий, скандалов финансовых, нравственных, разве она не должна была рухнуть? А где ее крах? Где? Она не может быть разрушена. Потому что Церковь – это Христос. Я покину мир сей, могу сесть в тюрьму, если сделаю что-нибудь, могу умереть и это точно через какое-то время сделаю, но Церковь продолжит существовать. И ты тоже умрешь, и те, кто изрыгает эти обвинения, журналисты, а Церковь продолжит существовать и на следующий год, и через два года: пока будет стоять мир, будет стоять и Церковь.

На Рождество мы каждый год поем: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума», – что бы ни случилось. Это Христос, это Церковь. Всё остальное приходит и уходит.

И сегодня мир с его журналистами фокусирует свое внимание не на реальной Церкви, которая есть Христос, они никогда не смогут воевать с реальной Церковью, потому что никогда ее не понимали. То, что они понимают, – это ее человеческая составляющая. Ну, увидит он меня, ограбившего свечной ящик, и расскажет об этом – а что это значит? Что он хочет сказать о Христе? Что Христа не существует? Что Христос не спасет тебя, что Христос – не истина?

Как же мы так всё запутали, как мы всё так перемешали?.. Сказал я однажды человеку, рассказывавшему мне о скандалах:

– А хочешь, я тебе что-то скажу? Я знаю еще больше твоего!

– А ты знаешь, что я слышал о том священнике? А о том храме? О том монахе?

Я сказал ему:

– Да, я знаю больше тебя! Но сказать тебе? А разве в этом наша цель – чтобы я рассказал тебе, что знаю я, и ты мне – что знаешь ты? И чтобы мы оба испытали удовлетворение и, счастливые, сказали: «Ну вот, ты видал, что творится в Церкви?» Разве в этом цель? А что ты потом говоришь себе в душе? «Так, значит, я хорошо делаю, что не хожу в церковь! Значит, я хорошо делаю, что я с теми, с кем я есть, и хорошо, что грешу! Ничего в этом страшного нет!»

Не пытайся же убежать от себя и не ищи алиби для своей жизни. Допустим, я как духовник совершил какие-нибудь проступки, грех и учинил скандал в своей жизни, и это не дает покоя твоей душе. Но, сколько бы ты ни старался говорить, что, мол, поскольку попы такие и Церковь такая, значит, мы хорошие, – ты же знаешь, что это неправда. Ты глумишься над самим собой и народом Божиим, не даешь людям понять их реальную связь с Богом, смириться.

Нет у нас смирения, зато много наглости

Нет у нас смирения, зато много наглости. Всё мы сравняли с землей, говорим о Господе, словно Он какой-нибудь… Сбросили икону Иисуса, будто Иисус Христос – какое-нибудь случайное лицо, и вот уже говорят: «Нам не нужен Христос, мы хотим Платона!» А другой говорит: «Мы не хотим Платона, хотим Будду!» То есть Христос уже кто?

Этот народ, когда-то ходивший из села в село и предпочитавший не строить себе домов, пока не поставит церковь, чтобы служить Богу, этот народ, испытывавший благоговение, произносивший имя Христа и Пресвятой Богородицы с трепетом и волнением, чувствуя, как при этом с силой начинает колотиться сердце, – сейчас нас ничего не трогает. Мы всё хулим, ругаем, презираем, высмеиваем, пересказываем анекдоты, шутки, а потом говорим: «Ну почему Бог делает всё это? Почему Бог попускает, чтобы умирали дети, почему? Вот поехали на экскурсию, а тут такая катастрофа», – и говоришь много всего, не зная ничего.

Считаешь себя сердцеведцем, а не знаешь многого. Ты не знаешь очень многого. Не ко мне, так ко многим другим священникам подходят дети и исповедуются, и я сейчас не выдаю конкретных фактов из чьей-либо исповеди, а говорю вообще о том, что дети смотрят и узнают по телевизору. Так вот, скажу тебе: ребенок едет на экскурсию, заранее зная, что он едет туда не для того, чтобы увидеть какую-нибудь достопримечательность, а едет, чтобы совершать грехи. Я уезжаю на пятидневную экскурсию, и когда я далеко от родителей, то кто-нибудь закупает сигареты, другой берет с собой еще какие-нибудь вещества, третий запасается напитками, четвертый готовит еще что-нибудь, что будет происходить в гостиничных номерах, какие-нибудь фильмы, которые они будут смотреть, дела, которыми будут заниматься, и их очень мало интересуют достопримечательности Родоса, Корфу, Левкады, все эти острова и горы: куда бы они ни шли, они идут туда не за этим.

И Бог знает тайны сердец всех этих детей и преподавателей, и вот уже слышишь о каком-нибудь происшествии, случившемся на обратном пути, о несчастном случае, что столько-то детей погибло в автобусной катастрофе при возвращении с экскурсии, и сразу начинаешь препираться с Богом: «Ну что это за Бог? И как Ему не стыдно? Разве Ему не жаль детей? Ну что это за Бог? Где вообще Бог?»

А ты знал, чем занимаются дети на экскурсии? Знал, почему Бог попустил, чтобы произошло то или другое? И кто ты такой? Кто ты, говорящий с Богом? Ты умрешь, как все, а будет ли спрашивать тебя Бог, когда тебе умереть – сегодня или завтра? Ты считаешь, что это было немилосердно? То есть милосердие Бога – оно какое? Такое, какого хочешь ты? А то, что делает Он, – это несправедливо? То есть поступки Бога непоследовательны? И твой мозг лучше знает, что делать Богу, а Он Сам не ведает, что творит?

И как выглядит то, что ты говоришь? Подумай логически. Ты идешь и говоришь:

– Я знаю лучше Тебя, что Тебе делать. Ты Сам не знаешь, что творишь!

А Бог говорит:

– Дитя Мое, не говори, когда не знаешь. Этого ребенка Я забрал рано, потому что он собирался сделать много порочных дел в жизни, и Я его от этого избавил. Я забрал его рано, чтобы мир и злоба мира сего не изменили его душеньку. Если бы он остался жив, то сделал бы такое, чего ты сейчас не знаешь, но Я как Бог знаю.

– Да, но это же мой ребенок!

Да, ты прав, он твой, и я не корю тебя за то, что ты плачешь, что ты уязвлен и страдаешь от боли, – это человеческое, но только не перетолковывай поступков Бога – этого ты никогда постичь не сможешь, чтобы знать, почему Бог сделал что-то. Бог редко оставляет кому-нибудь окошко, чтобы они в него видели, «почему» сделаны Его дела.

Бог так сильно смиряет Себя. Он делает то, что делает, а потом принимает на Себя наш огонь, возмущение, негодование, ропот, хулы, ругань. Бог сидит в углу и говорит:

– Хулите Меня, но Я знаю, почему сделал это!

Однажды у одной матери умер ребенок. Она плакала, спрашивала себя, почему это случилось, и говорила: «Бог меня не любит!»

Вместо того чтобы сказать, что мы согрешили, виноватым у нас выходит Бог

Слова, слова без конца, мы спорим с Богом, ничего не зная. Вместо того чтобы сказать, что мы не живем как подобает и где-нибудь согрешили, виноватым у нас выходит Бог. Это вершина наших грехов и мысли, вывернутой наизнанку, это болезнь нашего ума. Творение препирается с Творцом, человек, который сегодня есть, а завтра его не будет, ругается с Богом, Который существовал всегда. Он Тот, Кто был, Кто есть и Кто грядет, а ты ругаешься с Богом и говоришь о Боге что вздумается.

И вот однажды в послеобеденное время эта женщина плакала о своем почившем ребенке, а на стене висели его снимки, живого и мертвого. И вдруг она наяву увидела, как дети выходят из фотографий, и он со своим другом стреляется из пистолета. И голос сказал ей в ее совести:

– Вот по этой причине твой ребенок и ушел так рано в дорожно-транспортном происшествии. Потому что если бы остался жив, Бог знал, что оба эти ребенка погибли бы из-за страшного недоразумения, и эта боль была бы гораздо сильнее, и ты не выдержала бы ее.

Но ты начинаешь задавать другие вопросы:

– Да, но другие ведь живы и, несмотря на всё, продолжают жить и погибают гораздо позже, их-то Бог не забрал.

Я говорю тебе, что не могу понять, почему один остается, а другой нет, почему одного Он забрал в 15 лет, а другого в 75, почему один умер в 80 и творил грехи вплоть до восьмидесятилетнего возраста, а невинного юношу забрал в 20. Не знаю. Знаю одно – что мы несем личную ответственность за себя, и давайте посмотрим на свои ошибки и не будем судить так легко о Божиих делах.

Я не знаю, согласна ли ты с этим? Понимаешь ли это? Я не укорял тебя за то, что ты плачешь по своему ребенку. Церковь когда-нибудь говорила тебе, что ты ведешь себя странно, когда плачешь из-за того, что потеряла своего ребеночка или молодого супруга? Ты, конечно же, человек, и Бог сострадает тебе, но Он готовит что-то определенное. Божия любовь – это не какая-нибудь чувствительность, рёв и сентиментальность, она говорит тебе:

– Дитя Мое, твоя душа должна спастись! И душа, конкретная, спаслась благодаря происшедшему! Через боль, через болезнь, через смерть – так спаслась эта душа. Пойми это раз и навсегда.

Но мы, однако, всё порываемся говорить о Боге, что нам вздумается. А я сейчас как духовник, как священник знаю, что на этой экскурсии, о которой ты говоришь, что там всё было невинно, хорошо и чисто, – что они не были такими чистыми, когда ехали туда, потому что из этой конкретно группы потом вернулись, и было сделано три аборта. Что же ты удивляешься, что они погибли в катастрофе, а не удивляешься абортам, которые они делают? Почему бы тебе не удивиться им и не сказать:

– Дети, ну сделали вы то, что сделали, но ребеночка, вошедшего в утробу, зачем ты его убиваешь? Зачем, разве у него нет права на жизнь?

Почему ты не говоришь о правах этого ребенка и ругаешься с Богом, а не с теми, кто согрешает, кто совершает конкретные дела, которые в нашей власти поправить? Мы не можем контролировать Бога, но свои дела – можем, и должны сказать:

– Что же ты делаешь, дитя мое? Ты же совершаешь убийство! Ты понимаешь это? Ты совершаешь убийство. Ну, зачала ты, забеременела по своему легкомыслию, безумию и опьянению, ладно, но роди своего ребенка! Подбрось его на крыльцо какой-нибудь церкви и уйди, но только дай ему жизнь.

 

«Ты хочешь выключить Свет миру?» (часть 3)

 

 

Ураганы, землетрясения, наводнения – почему Бог попускает их? Вот, земля сотряслась, и рухнули дома. Но какие это дома? Слушал я как-то беседу бывшего митрополита Флоринского Августина и был ею потрясен. Он говорил о хулении и сказал такое, чего я раньше не сознавал. Он сказал:

– Вы поняли, что ваши дома построены на хулении Христа и Пресвятой Богородицы день и ночь? Есть ли дом, который не был бы построен людьми, сквернословившими с того часа, как заложили его, и пока не закончили? Мастер матерится, плиточник ругается, водопроводчик сквернословит и богохульствует, кто-то, потеряв болт, поносит Христа, Пресвятую Богородицу и святых, другой видит, что лифт не идет как следует, и изрыгает грязные слова. Вы поняли, что ваши дома не построены с Божием благословением?

В одном монастыре в предместье Афин работали трудники, и однажды игумен услышал сквернословие в монастыре и был этим шокирован. И сказал:

– В этой церкви мы с отцами будем молиться Богу и служить Пресвятой Богородице и Господу, а ты тут кладешь кирпичи и богохульствуешь? Тут, где я буду славить Бога и хочу, чтобы Бог благословил мне то, что я соберусь делать? Нет. Или будешь вести себя как надо, или уйдешь отсюда!

А твой дом как был построен? Наши дома как строились? С Божиим ли благословением? Призывали ли мы Христа или говорили и делали что-нибудь другое? Разве это неправда, что люди постоянно сквернословят, что в казарме матерятся с утра до ночи? Это ведь все говорят, что в казарме ничего не услышишь, кроме хулы на Христа и Пресвятую Богородицу без всякой причины. А мы потом говорим: «Ну, что же делает Бог? Не нужен нам такой Бог». И твоя жизнь не меняется через Бога.

Но когда вложишь Христа в свою жизнь… Когда Христос был в нашей жизни и в Византии Правителем – пока мы со смирением думали о Господе, уточняю это, и имели здоровые отношения с Богом, – на земле был рай. Когда же в Византию вошли эгоизм, пороки, неправда, алчность, роскошь, тогда Бог реально отнял Свою благодать и говорит тебе:

– Дитя Мое, не это. Вера в Меня не так понимается. Ты неправильно понимаешь, что значит церковная жизнь.

Бог отнял Свою благодать, и наступила беда, и произошел крах.

Когда у человека в жизни есть Христос, всё благословенно и свято

А когда у человека в жизни есть Христос, всё благословенно и свято. Тогда это звучит не как угроза, а как предупреждение Христа, говорящего нам правду. Он увещает:

– Люби Меня, поддерживай со Мной хорошие отношения – и будешь благословен! Ты Меня не любишь – а Я тебя буду любить, но поскольку ты просишь, чтобы Я оставил тебя, то вот, Я оставляю тебя.

А когда Христос оставит тебя, за тебя возьмется искуситель, и всё в твоей жизни пойдет прахом. Христос не виноват, что предупреждает тебя. Если кто-нибудь по телевизору скажет: «Знаешь, эта еда отравлена, не ешь ее. Не ешь этого, потому что в молоке нашли меламин!» – разве ты не ответишь ему: «Спасибо, что сказали! Вы открыли нам глаза»? И Бог делает то же самое. Он говорит тебе:

– Дитя Мое, проснись! Если будешь держать Меня в своем сердце, в твоей жизни всё будет хорошо. А если презришь Меня, тогда в твоей жизни не сможет всё быть хорошо, и не Я тому виной, а ты, потому что уязвляешь Меня, гонишь, отталкиваешь и отодвигаешь на задний план, на периферию. Но тебе нельзя далеко отходить от Меня, потому что Я Жизнь, потому что Я Истина, потому что Я Свет миру. А ты выключаешь этот Свет миру, отодвигаешь Его как можно дальше – и хочешь видеть? Нет, так не бывает.

Он говорит:

– Следующий за Мной не будет ходить во мраке (ср. Ин. 8, 12.).

То есть важно и обратное: «Кто не следует за Мной, будет ходить во мраке». Что мы и делаем, не правда ли? А разве Христос в этом виноват? Христос говорит: «Почитай отца своего и мать, – и Ветхий Завет говорит то же самое, – чтобы благо тебе было в жизни и чтобы ты был долголетен на земле» (ср. Мф. 15, 4; Исх. 20, 12). А ты не почитаешь отца и матери.

Один 18-летний юноша умер, уйдя перед этим из дома и разругавшись с матерью и отцом. Выругав их, он выломал дверь, ударил отца, сказал: «Мне всё равно, что вы собираетесь делать! Я не просил вас, чтобы вы меня рожали!» – затем полились богохульство и брань, он прыгнул на мотоцикл и исчез. И после этого еще говорят: «Сколько же несправедливости в мире! Что же делает Бог?»

Однако ты забываешь, что заповедь эта четкая, и она говорит: «Ты почитаешь своих родителей? Тогда будешь благословен! Не почитаешь их, не уважаешь? Тогда будешь терпеть последствия этого. Нет на тебе благословения». В мире есть определенные духовные законы. Чего бы ты ни хотел, что бы ни говорил, сколько бы ни протестовал – эти законы есть. Они четкие.

Сколько молодых людей уходит на выходные развлечься, поругавшись перед этим с родителями? А мать потом ждет сына… плачет, читает-перечитывает журналы, дожидаясь своего ребенка. И ребенок возвращается, пройдя через какие-нибудь передряги. Возможно ли, чтобы этот ребенок был благословен, когда он причинил матери столько горя, такую скорбь, такие слезы, такое возмущение?

Бог говорит тебе:

– Деточка моя, Я сказал тебе: или по-хорошему будешь следовать Евангелию, или понесешь последствия своих дел, испытаешь боль, пострадаешь и тогда уже проснешься. Хоть на больничной койке, в последний час, хоть за две минуты до того, как испустить дух, но ты поймешь это и скажешь: «Бог был прав, дитя мое! Он был прав! Всё так и оказалось!»

Поэтому скажу тебе другое. Есть люди, которые воюют с Церковью, но говорят: «У меня всё в порядке со Христом», – но ты ведь даже со Христом не ладишь. «У меня проблема со скандалом, а не со Христом!» Но почему, разве у тебя всё в порядке со Христом? У кого из тех, кто оказывается в центре скандалов, всё в порядке со Христом? Разве со Христом они ладят прекрасно, и только скандалы им не дают покоя? Хотел бы я спросить кое-кого из журналистов и политиков, утверждающих, что их раздосадовал произошедший скандал, но Христос для них выше всего: а ты ходишь в церковь? Когда ты был там в последний раз? Вот что я хочу, чтобы ты мне сказал. Когда?

Один человек прислал мне по эл. почте письмо, в котором были результаты опроса, проведенного среди ведущих политиков всех партий поименно. Их спрашивали: «Когда вы в последний раз были в церкви?» – и большинство ответило: «Никогда» или: «Когда в парламенте служили благодарственный молебен с водосвятием», «Когда мы на 28 октября ходили туда добровольно-принудительно»[1]. Некоторые отвечали: «В молодости», другие: «Я причащался лет 15 назад», кто-то вообще никогда не причащался – что-то невероятное. И эти люди сейчас правят, судят, принимают решения. То есть непросвещенные люди, которым неведом запах ладана, бессильные, прямо противоположные Божественному, вообще не имеющие Бога в душе, атеисты.

Пока здоров, ты говоришь подобное. Тот журналист, о котором я говорил вначале, в истории с ребенком и сбрасыванием иконы, он просто излучал здоровье – молодой, красивый, сильный, он словно говорил: «Я чувствую, что имею власть, и говорю!» Хотел бы я на него посмотреть – не из желания мести, а просто так – в час нашей смерти, которая наступает абсолютно для всех.

Вы видели, как человек испускает дух? Вот это я и хотел сказать: вы видели, как человек испускает дух, а? Вот что тебе надо было увидеть – и потом уже делать заключения. Сходи туда, где умирают, чтобы посмотреть на это. Все, кто сейчас с надменным выражением на лице говорит, обвиняет, глумится и воинствует, будет в тот час «тщетно возводить очи к людям и умолять их», как говорится в последовании отпевания. Душа человека в тот час ищет помощи и не находит, потому что видит, что всё, что он когда-то высмеивал, предельно истинно и что Христос, Которого он презирал, достоин был не этого, а обожания и любви, для его же укрепления и оставления ему грехов. И Пресвятая Богородица, Которую он высмеивал, хулил и ругал, – Она и есть Та, Которая спасла бы его и провела в рай в обход мучений, мытарств и всех этих бесов.

И они это высмеивают. Когда ты был жив, ты по телевизору издевался над этим. Но когда умрешь, у тебя появится такая нужда.

Час боли – вот самый подлинный и истинный час в нашей жизни

Час истины – не тот, когда мы ведем передачи на телеканалах, а час боли – вот самый подлинный и истинный час в нашей жизни, когда мы больше не выдумываем никаких доводов и лжи. Часом боли, и боли сильнейшей, является смерть, там ты настоящий.

Поэтому я хотел бы увидеть тебя, г-н наглый журналист, сильный и всесильный, в твоем бесконечном бессилии. Хочу увидеть тебя в эту минуту, и дай тебе Бог, чтобы я оказался где-нибудь поблизости, чтобы прочитать над тобой разрешительную молитву, если пожелаешь. А ты, конечно же, пожелаешь: нет человека, который умирал бы и не захотел покаяться, потому что он тогда видит истину.

Ты спрашиваешь: «А почему Христос молчит?» Потому что Он смирен, и это страшно. На всё, что мы говорим, Христос не отвечает ничего, Он молчит. Сейчас то, о чем я говорю, не происходит, но представь себе – поставь себя немного на место Христа, – что тебя обвиняют, хулят, перетолковывают, выбрасывают твою икону из класса, тогда как ты находишься там затем, чтобы их благословлять, а не делать что-нибудь плохое. Ты там, чтобы просвещать детей, чтобы они преодолели свою дислексию[2], чтобы писали хорошо и имели мир в сердце.

То есть мы говорим о том, как чувствует Себя Христос. А Христос молчит, молчит и наконец говорит:

– Я знаю всё, Я на Кресте узнал об этом и жду. Я всё еще вишу распятый и проявляю терпение. Жду, когда вы Меня позовете.

Дай Бог, чтобы Он просветил нас и учителей, большинство из которых не просвещено и не верит в Бога, чтобы они стали принимать детей всерьез.

Кто-нибудь, однако, скажет:

– А я имею право, это записано в новых законах: я буддист, уважаемый, и не говорю о Христе.

Вспоминаю случай, произошедший какое-то время назад в Афинах, в пригороде Агиа Параскеви. Там была одна преподавательница, придерживавшаяся индуистских убеждений, которая на уроках гипнотизировала детей, и они от этого чувствовали себя очень странно. Они пошли в церковь и рассказали об этом своему катехизатору, а он их научил:

– Дети, а вы творите молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» Когда она ведет урок, вы не прислушивайтесь к тому, что она говорит, а повторяйте молитву: «Господи Иисусе Христе, помилуй нас! Приди и победи!»

Дети так и сделали, и с ней вдруг что-то произошло, и она сказала:

– Что тут происходит, дети? Кто-то из вас мешает мне!

Дети, которые молились, обрадовались, увидев, что молитва возымела действие, и продолжили молиться. А преподавательница побледнела, покраснела и, наконец, пришла в негодование.

Родители, поняв, что она что-то такое делает, пошли, пожаловались, и она была уволена. Тогда. А сейчас уже не выгонят такого преподавателя, потому что он защищен законом, говорящим о религиозной свободе, религиозной толерантности. И поэтому говорят, что в будущем уроки по вероучению уже не будут вероучением, а будут религиоведением.

За всеми нами придет смерть – а как мы победим смерть?

Эх, дети, вопрос ведь не в том, чтобы сохранялись уроки по вероучению и были довольны мы, священники, и Церковь. Мы же делаем это не для того, чтобы не лишиться своих прав. Люди, вопрос в том, что за всеми нами придет смерть – а как мы победим смерть?

Надо ли нам ругаться между собой? Для того ли мы говорим о Христе? То есть я не хочу навязывать Христа, чтобы сказать: «Ну, наконец-то я навязал тебе Христа!» Ты ведь сам нуждаешься во Христе.

Когда же мы покаемся, когда поймем безумства, которые совершаем и произносим? И те, кто воюет с Церковью, но и мы, держащиеся за Христа, тоже. Покажем же людям, что у нас не такой Христос, Которого мы хотим навязать, а Христос, в Котором, к сожалению, мы не живем как должно. То есть мы, священники, богословы, Церковь, верующие, – мы не настоящие, но мы хотим стать такими. Мы нуждаемся во Христе и приходим к тебе, чтобы говорить о Христе не как власть имущие, а как грешники.

А как иначе мы победим тление? Свои искушения? Одиночество? Уныние? Боль? Болезнь? Как? Кто откроет нам этот способ? Платон, скажешь опять? Но Платон, дорогой мой, любил Христа! Когда древние познали Христа, они Его возлюбили, и все эти люди изменились. Здесь у нас были люди, которые изменились и стали христианами, так неужели мы, христиане, станем меняться в обратную сторону, чтобы становиться атеистами и запутавшимися, философами и язычниками? Нет, дети, мы нуждаемся в огромном просвещении!

Да дарует же нам Бог покаяние, смирение и просвещение. И простите меня, ибо я не судья никому, себя я должен судить и осуждать за то, что делаю и чего не делаю. Но, Господи, помилуй всех нас и прости, просвети и не дай никому из нас погибнуть ни сейчас, ни в будущем веке, но да пребудем мы с Тобой, Господи. И какие бы глупости мы ни делали, прости нам, прими как детские проступки то, что мы творим в жизни. Чего от нас ждать, Господи? Мы же постоянно делаем ошибки. Господи Иисусе Христе, помилуй всех нас!

 

Архимандрит Андрей (Конанос)
Перевела с болгарского Станка Косова

Книги архимандрита Андрея (Конаноса) в интернет-магазине "Сретение"

Православие.Ru




Поделиться в соцсетях:


Последние статьи:

Thumb 60072
Инок из Кыргызстана. Герой Советского Союза.

Хозяин комнатушки, где пахло ладаном, а по стенам висели простенькие бумажные иконки, открыл дверь, впустил внутрь, аккуратно повесил на гвоздь подрясник с Золотой Звездой, сел на койку, отстегнул протезы вместе с ботинками, поудобнее устроился на застеленном одеялом матрасе и предложил: «Начинайте. Спрашивайте…»

Беседовал Владимир Нордвик Источник: Российская Газета

Thumb         27609339
ДЕРЕВЕНСКИЙ ЕПИСКОП

Епископ Савватий называет себя деревенским епископом, после богослужения в кафедральном соборе пьет чай с народом Божиим в простенькой трапезной, и единственная привилегия архиерея заключается в том, что у всех пластиковые стаканчики, а у него – все-таки керамическая чашка. Потом он сядет в УАЗ-«Патриот» и поедет по своей епархии, у которой куда более древняя история, чем может показаться.

Анастасия Рахлина

Thumb 85bebcef16e61912b68c9d0ca2894e00 1024
Жить – не как мне удобно, а как Богу угодно

ЗВАНИЕ АРХИЕРЕЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ЗАЧАСТУЮ АССОЦИИРУЕТСЯ С ВАЖНЫМ, НЕПРИСТУПНЫМ И СТРОГИМ ЛИЦОМ В СВЯЩЕННОМ САНЕ. НО ЦЕРКОВЬ НАША – ЛЮБЯЩАЯ МАТЬ, И ЕЕ АРХИЕРЕИ – НЕ ОТОРВАННЫЕ ОТ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ ЧИНОВНИКИ, НЕ КАРАЮЩИЕ БЛЮСТИТЕЛИ ЦЕРКОВНОГО ПОРЯДКА, А ЛЮБЯЩИЕ И ЗАБОТЛИВЫЕ ПАСТЫРИ, РАЗДЕЛЯЮЩИЕ БОЛЕЗНИ И СКОРБИ СВОЕЙ ПАСТВЫ. О ПАСТЫРСКОМ СЛУЖЕНИИ В ОТДАЛЕННЫХ УГОЛКАХ НАШЕЙ СТРАНЫ, ПРОБЛЕМАХ В ВОСПИТАНИИ ДЕТЕЙ И УГРОЗАХ СОВРЕМЕННОСТИ МЫ ПОБЕСЕДОВАЛИ С ЕПИСКОПОМ САВВАТИЕМ.

Елена Варова. Журнал "Славянка"



Смотрите также:



На главную страницу   Другие православные статьи





© 2024 Русская Православная Церковь. Бишкекская и Кыргызстанская епархия.
Все права защищены.